Из серии "формула души". Художники.

 

Тициан Вичеллио, итальянский живописец (1476/77 или 1480-е гг., -1576 ) по созвучию является носителем арабского названия девятки تسعا тисъан. Девятка – женское число. Если корень прочитать в обратную сторону, получится ست  ситт "женщина", "шестерка", сравните английское six - sex. Всем другим темам маниакально предпочитал тему обнаженных женщин.

Пастух и нимфа.

 

Любовь земная и любовь небесная.

 

Рассматривая его картины, смело переводим его имя: "бабник", тем более что وصال вис#а:л (вчл) по-арабски значит "соитие".

Даже в картине "Любовь земная и небесная", Истину, предмет любви небесной, заменил женщиной. Из двух женщин одна голая. Не очень понятно, это голая Истина или голая баба? В общем, получилась любовь лесбийская.

 

Боровиковский Владимир Лукич (1757-1825) – художник исторической, церковной и портретной живописи. "Он написал множество портретов, из которых весьма замечателен портрет Екатерины II, прогуливающейся в Царскосельском саду". (Брокгауз). Слово боровик является маской слова коровик. Так во Владимирской области называют боровики. (Даль). Дело в том, что боровики предпочитают расти там, где прогуливаются коровы. Коль скоро так, то  Боровиковскому в Екатерине было удобно видеть небесную корову, которую в Египте изображали в виде богини Мудрости Исиды, атрибутом которой был трон. Понятно, что художнику нравилась царица не столько восседающей на троне, сколько  прогуливающейся по лужайке. Понятно. Лучше, чтобы корова ходила не под себя, а удобряла бы землю. Боровики это любят.

Не исключено, что и Екатерине льстила смутная догадка о своей исключительности в мире мудрецов. Причем художник был увлечен этой идеей  с самого начала своего творчества. Еще будучи в своем Миргороде он нарисовал специально для проезжающей Екатерины ее портрет, где она изображена объясняющей свой Наказ греческим мудрецам. (Брокгауз). Портрет царице понравился и она забрала художника из провинции прямо в Петербург.

Знатоки истории рассказывают, а там бог его знает, что Екатерина настолько ненавидела польского короля, что взяла его трон в свой дворец и устроила из него отхожее место. Смерть она встретила, отправляя естественную нужду на польском троне.

Произошло то, по поводу чего боровик сказал бы "жалко". Что сказал Владимир Лукич, неизвестно.